Журналисты житомирской газеты Эхо попытались выяснить, каково работается операторам одной из самой важной службы в Житомире — «Скорой помощи 103».
“Елена несколько лет работает оператором на станции скорой помощи. Поскольку я знал, что данная статья не будет подвергаться цензуре руководства станции, то начал с наиболее острых вопросов.” – пишет в своей статье корреспондент газеты Денис Данилюк.
— Елена, в неоднократно поднимался вопрос о том, что часто «Скорая помощь» очень долго едет на вызовы, особенно если пациентами являются старики. Много людей, у которых болели родственники, подтверждают это. Почему так происходит? Только не говорите, что я ошибаюсь.
— Нет, не ошибаетесь,— Елена тяжело вздыхает. — Вы думаете, что мы сами не знаем, что есть проблемы? Все знаем. И, конечно, людей бесит, когда я начинаю расспрашивать о возрасте человека и его анкетных данных. Будь моя воля, я бы просто узнавала адрес и сразу направляла машину. Но эти данные нужны для статистики. Ну и за бензин отчитываться, чтобы не было возможности слить его для себя.
— То есть бензин дороже человеческой жизни?
— Ну, нельзя так ставить вопрос. Понимаете, мы государственная организация, никем не спонсируемая. Я сама знаю станции, где бензина дают не просто в обрез, а даже меньше необходимого. Поэтому нам приходится считать каждый выезд. И это не наша вина. На нашей станции топлива хватает, потому что город сравнительно небольшой. Но тем не менее лишние поездки не приветствуются. Поэтому вызов типа «мужчина лежит на тротуаре» для нас не является первостепенным — в 90 процентах случаев это просто пьяные мужики или просто бомжи.
— Вот два случая из моей жизни. Пару лет назад в самом центре Житомира я увидел дедушку с удочками, в одежде рыбака. Он лежал без сознания посреди дороги. Явно не пьяный и не бомж. Я не врач, но решил, что у него сердце прихватило. Вызвал «Скорую», у меня долго расспрашивали об этом человеке, наконец сказали, что приедут. Но так и не приехали. По крайней мере через минут тридцать я «Скорую» так и не увидел. А еще один случай был буквально два месяца назад — тоже недалеко от центра Житомира в переулках лежала старушка. Мы вызвали «Скорую», объяснили, куда ехать. Через минут десять бабушка пришла в себя. Оказалось, что она алкоголичка и у нее было нечто вроде алкогольной эпилепсии. И хотя она пришла в себя, но явно помощь медиков ей бы не помешала. Потом мы ее до дома довели. Но ведь никто не знал, что с ней, в том числе и врачи «Скорой», которая, к слову сказать, если и приехала, то уже после нашего ухода (а это было минут через двадцать). Почему так происходит?
— Поверьте, — Елена прикладывает руку к груди, — я не меньше вашего поражаюсь этому. И я знаю таких случаев сотни. Вся проблема не в том, что мне лень отправить бригаду или что я не считаю стариков и бомжей людьми. И врачи не играют в карты, когда кто-то умирает на асфальте. Вся проблема в деньгах, которых выделяют впритык. Часто у меня бывает дилемма — есть одна свободная бригада и четыре вызова. Три вызова — это, к примеру, бомжи на дороге и старушки под восемьдесят. А четвертый вызов — ребенок пяти лет, который проткнул граблями ногу во дворе. И к кому мне в первую очередь отправить медиков? Если бы у нас было в пять раз больше машин, людей, если бы нам выделяли в пять раз больше денег на топливо, то таких вопросов не возникало бы.
Источник: Газета Эхо