Житомиряне Василий и Виктория Сирык с детьми стали отшельниками 8 лет назад.
Поначалу о необычной семье, отказавшейся от всех благ цивилизации, снимали телесюжеты, писали газеты – их свободой духа многие восторгались. Но недавно в этом, казалось бы, счастливом и гармоничном семействе случилась нелепая трагедия – молодая цветущая женщина умерла от язвы желудка. Болезни, которую смогли бы вылечить в любой больнице, если бы туда обратилась.
“Боль очищает”
Виктории было всего 42 года. Последние три дня жизни она очень страдала. Лежала в землянке, где нет ни электричества, ни водопровода, и умирала. Ни тебе больницы, ни даже элементарной медпомощи. А ведь Виктория вовсе не асоциальная личность, она – уважаемый житомирский художник. С недавних пор – последовательница движения “Звенящие кедры Украины”, так называемых “анастасийцев”. Вместе с мужем (тоже художником) и двумя детьми они переселились из уютной квартиры в Житомире в тесную землянку в чистом поле недалеко от села Стрибеж. Женщина искренне верила, что строит светлое будущее для своей семьи. Но так до него и не дожила…
Два кустика желтых искусственных цветов в кучке опавших листьев возле землянки – так выглядит ее могилка.
– Виктория умерла рано, но она многое успела. И главное – успела заложить фундамент нашего родового поместья, – на лице Василия, двухметрового колоритного бородача, ни тени скорби. – У нее была прободная язва желудка и перитонит. Да, она страдала. Но любая боль – это разговор с богом. Боль сжигает в человеке все плохое, что ему досталось по карме, или то, что он сам сотворил. Желудок у Виктории стал болеть прошлой осенью. Лечилась кедровой живицей, а потом решила перейти на сыроедение и нас сагитировала.
– Если бы она обратилась к врачам, может, ее спасли бы?
– Мы с официальной медициной не дружим. Она обратилась к целительнице. Та сняла карту ауры и сказала, что Вика исчерпала отведенный ей запас энергии.
Вот, оказывается, как: исчерпала, и все тут – ложись и помирай. И чем больше боли, тем больше грехов сгорит. А попытаться спасти любимого человека от неминуемой смерти – ни-ни! Жестоко…
Пытаюсь понять, чем принципиально отличаются экопоселенцы, как еще называют “анастасийцев”, от сельских жителей. У тех и других ведь главная задача -добывать хлеб насущный.
Виктория была веселой и энергичной женщиной. На фото она с младшим сыном Степаном 12 лет назад.
– Я не хочу жить в селе, – говорит Василий. – Не хочу соседствовать с людьми, которые пьют водку и едят мясо. Они не хотят сажать лес, а мы сажаем. Сельские жители пашут землю, а мы занимаемся беспахотным земледелием. Наше поместье – это лаборатория, в которой мы изучаем себя, пытаемся понять, кто мы есть и для чего пришли на эту землю. Мы создаем свое информационное пространство. Это, наверное, и отличает наше мировоззрение от мировоззрения сельских жителей. Они не знают, для чего живут. Может, поэтому и пьют. А внутри нас – шамбала.
В меню – сушка
Жилье Сирыков выглядит неказисто. Посреди заброшенного поля – малюсенькая мазанка. Пять шагов в длину, два с половиной – в ширину. Впрочем, какие там “длина-ширина” – ни одной прямой линии. Землянка в плане напоминает бабочку или что-то вроде гантели… Скат крыши – на уровне моего носа, а чтобы заглянуть в окошко, нужно плюхнуться на живот.
Внутри тепло и сумрачно. В центре жилища – очаг. Над ним – сетка-сушилка, на которой что-то лежит.
– Это перец и тертая тыква, – поясняет Василий. – Мы все это сушим, а потом едим. В этом году собрали хороший урожай тыквы и капусты – я целую бочку заквасил.
От центральной части избушки расходятся два крыла с четырьмя эркерами. Этакие “купе”, где можно посидеть и даже полежать, несмотря на невероятную тесноту. Но спят Сирыки не в землянке, а в неотапливаемых мансардах недостроенных баньки и художественной мастерской. Раньше и вовсе спали под навесом, завернувшись в несколько одеял. В любую погоду и в любое время года.
– Скорбите о Виктории?
– У меня нет большой печали. Была мечта, цель. И сейчас есть. Мы продолжаем к ней идти. С сыновьями будем обустраивать нашу усадьбу и дальше. Думаю, Вика сейчас радуется.
– Чем вы еще занимаетесь, кроме того, что просто живете?
– Творчеством. Я – живописью. Степан, как и Вика, керамикой. Викины статуэтки и расписные тарелочки мы отдавали в сувенирные лавки, за счет этого жили. А еще издали книгу “Ведрусия” с нашими рисунками и речеславами, которая продается, пусть и не очень бойко.
Экоэкстрим
В этой мини-избушке без электричества и водопровода и живет семейство – и зимой, и летом.
Все это очень похоже на секту. Та же противопоставленность остальным, отказ от благ цивилизации, отъединенность. Но если не заходить далеко в рассуждениях, в таком образе жизни, конечно, есть хорошее: живут себе люди, порядка не нарушают, водку не пьют, бросовые земли обрабатывают, лес сажают, заброшенные села возрождают… Примерно так и относятся к экопоселенцам местные власти. Да и поселение вокруг Стрибежа растет: девять семей уже обосновались. Причем едут не только из Житомира, но и из Хмельницкого, Киева, Ирпеня, Луцка. Некоторые строят такие же убогие землянки, как у пионеров Сирыков, другие возводят “родовые поместья” с размахом. Похоже, скоро идеология тут закончится, и появится обычный цивилизованный поселок – что-то вроде модных нынче загородных коттеджных городков, пусть и со своими особенностями.
Но с селом экопоселение вряд ли срастется. В соседнем Стрибеже поселенцев не понимают, посмеиваются.
– Степан же смотрит на конфеты, как завороженный! А потом покупает себе пару жевательных резинок на гривну – денег ведь у него никогда не бывает, – рассказывает продавщица сельского магазина о младшем сыне Сирыков. – А когда идет пасти коров вместе с нашими мальчишками, ест с ними и сало, и мясо – все, что тем дают с собой.
– В школе он то есть, то его нет. 13 лет мальчику, а учится в пятом классе по индивидуальной программе. Они же растят детей-маугли! – сетуют в местной школе.
Впрочем, и сам Стрибеж никак не тянет на модель обустройства Украины – к 10 утра среди мужчин, с которыми мне пришлось общаться, трезвых я не встретил. Пьянство и люмпенизация села – вот она, тихая катастрофа общенационального масштаба…
Ну а что дети Сирыков? Младший Степан хочет стать скульптором, а 22-летний Тимофей давно оставил семейный экоэкстрим и живет в Житомире, работает штукатуром-маляром. Но в будущем планирует взять участок под Стрибежем и начать сооружать там свое “родовое поместье”. Видимо, у него это уже в крови.
КОМПЕТЕНТНО
Вячеслав СКОРОПАД, гастроэнтеролог:
– В сыроедении есть положительные стороны, если подходить к нему взвешенно и под контролем врача. Однако если у человека язвенная болезнь, сыроедение нежелательно. Оно может усугубить любое хроническое заболевание, в том числе и язвенную болезнь, что может закончиться печально.
Нели МАТВИЮК, психолог:
– Сторонников движения “анастасийцев” нельзя причислить ни к психически больным, ни к сектантам. Стремление жить в гармонии с природой похвально, однако им, как и лекарствами, и многим другим, нельзя злоупотреблять.
ВОПРОС РЕБРОМ
В конце 90-х были невероятно популярны книги-проповеди цикла “Звенящие кедры России” Владимира Мегре (Пузакова) про эдакую таежную мавку по имени Анастасия. Она якобы жила в сибирской тайге в полном единении с природой. Там автор с ней и встретился. Анастасия поведала ему свои жизненные принципы. Причем говорила не как малообразованная таежная жительница, а как опытный чтец докладов на конференциях или как проповедник. Книги о ней и ее идеях читали на ура! А вскоре родилось движение аскетов-отшельников, живущих в лесах на подножном корму.
Движение “анастасийцев” предполагает создание “родового поместья” площадью не менее одного гектара с лесом, прудом, огородом. Семья, хозяйствующая в поместье, должна стремиться к максимальному самообеспечению и минимальному насилию над матушкой-природой. То есть применение плуга на полях нежелательно. Мясо, табак, алкоголь – исключены. Радио, телевидение, электричество, Интернет – не в почете. В общем – некий вариант отшельничества.
По материалам .